Оренбургский детский онколог ситуацию с лекарствами сравнил с “лихими 90-ыми”

По оценке заведующего детским онкологическим отделением Оренбургского онкодиспансера Алексадра Шапочника, имеющихся лекарств может хватить только до середины января.

Александр Шапочник, главный детский онколог Оренбургской области

“Часть лекарственных препаратов – 26 позиций- отсутствуют. Они есть и импортные и отечественные. Импортных производителей с рынка убрали, часть отечественных препаратов производитель отозвал письмами о бракераже, а часть просто не выпускается, причину не знаю. Это на протяжении года. И в минздрав России писали, и в минздрав местный. Чести нашего минздрава- они все, что могли, сделали – обзвонили все инстанции, информацию дали более четкую и правдивую, чем фармотдел федерального минздрава. Те только обещают, а по факту ничего не происходит. Уже писали и индивидуально каждый внештатный онколог, ведь это же не только у нас, по всей России так. И коллективные письма от национального общества детских онкологов, гематологов писали. Но воз пока и ныне там.

Запасов уже нет. Нам еще повезло, что мы находимся в структуре онкологического диспансера, потому что детские отделения онкологии, которые находятся в структуре детских многопрофильных больниц, уже давно сидят без препаратов. А мы еще за счет того, что в стуктуре онкодиспансера, и закупки препаратов идут большие, то мы еще на плаву держимся. У нас не тотальный дефицит всех препаратов. У нас 5-6 позиций, которые отсутствуют. И пока нам удается, благодаря нашим друзьям, Диме Юдаеву, закупать. Этопозид, который они нам купили, это был последний в России, который они собрали и привезли нам. И то, что он у нас есть, это не из-за того, что государство поставило, это из-за того, что люди метнулись по всей стране и купили.

У нас пациенты без лечения не остались. Зная, ситуацию, какая она есть, работаю со своими друзьями на опережение. Если у меня есть на остатках препарат, и я понимаю, что он на одного-двух пациентов и еще будут поступать, мы начинаем предпринимать меры, чтобы его приобрести. Но у всего есть свой конец. Если ничего не изменится в государственной политике фармобеспечения, то дальше наступит момент, что лекарств не будет. Мы это уже проходили в “лихие 90-ые”, когда мы давали списки лекарств родителям. И каждый родитель покупал лекарства для лечения своего ребенка. Это уже было. Но это, понятно, были лихие 90-ые, когда покупалось все вплоть до ваты и бинтов. Но у нас же было замечательное время с 2009-2015 годы, когда было все. Когда не было этого 44-ого федерального закона, когда не было положения “третий лишний” (когда выходят два отечественных препарата, и третий зарубежный автоматически выдавливается с аукциона). Здесь от нас уже ничего не зависит, здесь зависит уже от государства. А сейчас мы можем работать только до середины января. “